13:35 Легенда о Словене и Русе (часть 5) | |
Изображение предоставлено publicdomainpictures.net (продолжение) Конечно, критиков у Словена и Руса не меньше, чем у Ладоги как «столицы Руси». С.В. Алексеев ФОЛЬКЛОРНЫЙ ПЕРВОИСТОЧНИК НОВГОРОДСКОЙ ТРАДИЦИИ XYII вЕКА // Проблемы источниковедения и политической истории: Сб. ст. — М., 1995 (он хотя бы учел аргументы предшествующей главы в нашем досье: П.З.) «Сказание о начале Руския земли и создании Новаграда и откуда влечашася род словенских князей», вошедшее в общерусское летописание со второй половины XYII века, восходит по преимуществу к новгородской традиции (а как быть с арабскими сказаниями о Словене и Русе Х – ХП вв. ? П.З.), хотя в ряде эпизодов очевидно влияние киевского «Синопсиса». «Сказание» читается в Цветнике 1665 г.1, в Хронографе 1679 г.2, в Мазуринском летописце Иосифа Сназина3 (здесь оно разбито на погодные статьи), в поздних дополнениях к спискам Холмогорской и Никаноровской летописей4, а также в ряде более поздних летописных памятников конца XYII — начала XYII века, в том числе в виде фрагментов и отдельных мотивов (например, в «Летописи о построении града Суздаля» или в «Историчествующем древнем описании славенороссийского народа» Рвовского5. «Сказание» наряду с «Синопсисом» послужило источником для изложения ранней истории в «Подробной летописи Российского государства» — обширной компиляции начала XYIII века. Ее автор фактически по наитию датировал описываемые события и подверг текст некоторой смыс-ловой редакции6. В целом следует отметить, что раз-личия списков «Сказания» между собой минимальны, большинство разночтений не несет смысловой нагрузки. Иоакимовская летопись, приводимая Татищевым в «Истории Российской» долгое время вызывала сомнение в своей подлинности. Однако исследования XX столетия убедительно показали: что летопись не только принадлежит средневековой традиции, но и для периода Киевская Руси использует достаточно раннюю и достоверную информацию. В тоже время сейчас было бы уже абсурдным утверждать, что сохраненный благодаря Татищеву памятник принадлежит перу новгородского епископа конца Х — начала XI века Иоакима Херсонита. Совершенно очевидно, что летопись составлена во 2-ой половине XYII века — это явствует и из ее языка, и из самого содержания. Псевдо-Иоаким не был самим Татищевым (как подозревали многие в XYII веке, но он мог быть его старшим современником. Потому и рассматриваться Иоакимовская летопись должна не наравне с наиболее ранними памятниками русского летописания, а в контексте поздней новгородской летописной традиции. Прежде всего речь здесь должна идти о «Сказании о начале Руския земли». Сопоставление этих двух памятников особенно продуктивно в том плане, что позволяет более четко представить себе ту устную традицию, которая легла в основу повествования о до-Рюриковой истории ильменских словен и в «Сказании», и в Иоакимовской летописи. Начало оригинального повествования в обоих памятниках чрезвычайно сходно. В «Сказании»: «по мале времени правнуцы Афетовы Скиф и Зардан отлучишася от братии своея и от рода своего от западных стран и коснуся полунощных и вселишася во Ексинопонте»7; в Иоакимовской летописи: «Сынове Иафетовы и внуки отделишася и един от князь Славен с братом Скифом. Имея многие войны на востоке, идушу к западу, многи земли о Черном море и Дунае себе покариша»8. Связь этих двух фрагментов, несмотря на отсутствие дословных совпадений, вполне очевидна. Учитывая, что Псевдо-Иоаким, вернее всего, писал несколько позже автора «Сказания», можно предположить, что он был с ним знаком и в начале своей летописи привлек некоторые данные этого памятника, в прочем отредактировав их в соответствии в собственными этногенетическими и фиктивно-генеалогическими представлениями. Именно эта редакция обусловила некоторые различия в тех частях обоих источников, которые имеют основой ученые легенды. Скиф в «Сказании» — очевидно, предок, в Иоакимовской летописи — брат Словена по «Сказанию», которые остались на прежних местах обитания и стали предками «сыроядцев»-кочевников (ср. в Иоакимовской летописи: «Скиф остался у Понта и Меотиса в пустынях обитати, питаюся от скот и грабительства»9). Только у Псевдо-Иоакима фигурирует мифический сын Словена Бастарн, которого тот якобы оставил править вместо себя на дунайской прародине (идентифицируемой с Фракией и Иллирией); Стоит заметить, что Псевдо-Иоаким соединил обе версии этногонической легенды — о дунайской прародине и о «скифской». При этом с большой долей убежденности можно с: казать, что последнюю версию он заимствовал из «Сказания». Все эпизоды, связанные со Скифией, являются сокращением и редакцией начала «Сказана». Исключение составляет лишь фантастическое IT довольно сумбурное отождествление славян с амазонками и алазонами. Славянская этногония «Сказания» является в значительной степени адаптацией южных преданий, а отчасти — обработкой псевдонаучных представлений позднего средневековья. Чт... Перепечатка краткого анонса выложенного в свободный доступ материала произведена в соответствии с ч.4 ГК РФ ст. 1274 "Свободное использование произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях". Согласно ст. 1259 ч.4 ГК РФ, сообщения о событиях и фактах, имеющие информационный характер, не являются объектом авторского права. | |
|
| |
Настоящий материал самостоятельно опубликован в нашем мультиблоге пользователем gaal_dev на основании действующей редакции Пользовательского Соглашения.
Если вы считаете, что такая публикация нарушает ваши авторские и/или смежные права, вам необходимо сообщить об этом администрации сайта - как это сделать,
описано в том же Пользовательском Соглашении. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.
| Всего комментариев: 0 | |