13:36 Лев Усыскин. Государственный террор: введение в предмет | |
Изображение предоставлено publicdomainpictures.net  Мало что так раздражает в дискуссии, как невнятность словоупотребления, жонглирование понятиями, определить которые говорящий не сделал себе труда. С толку сбивает привычка считать одинаково понимаемым значение "общих" слов. На самом деле, сплошь и рядом каждый из дискутантов понимает "общее" слово по-своему. Возьмем, например, популярное нынче слово "террор"... Мало что так раздражает в дискуссии, как невнятность словоупотребления. Или, говоря иначе, жонглирование понятиями, определить которые говорящий не сделал себе труда. А тем более не удосужился позаботиться, чтобы и оппонент понимал под употребленным им словом то же, что и он. С толку обычно сбивает привычка – дескать, это слово мы слышим отовсюду постоянно, сами употребляем много раз на дню – ясно же, что все мы одинаково знаем, что оно означает! На самом деле – вовсе не ясно. Сплошь и рядом каждый из двух (а то и более) дискутантов понимает "общее" слово совершенно по-своему – от чего спор, при кажущейся эмоциональной и словесной напряженности, является попросту пустышкой. Коммуникации-то нет: каждый возражает не настоящему, а воображаемому оппоненту, хотя, казалось бы, настоящий строит перед ним вот тут же, собственной своей персоной! Но – довольно об общем, остановимся на частности. Возьмем в этом качестве популярное нынче слово "террор". Казалось бы – что может быть проще: всякий знает, что оно означает. Однако… Однако, все не так просто. Даже определения террора во вполне уважаемых словарях – весьма аморфны. То есть, не дают возможности, для любого, взятого произвольно явления, с четкой однозначностью сказать – террор это или не террор. В большинстве случаев определения словарей, да и наши собственные, связывают террор с жестокостью. Мы, однако, понимаем, что, наверное, не всякая жестокость есть террор. И в этом случае – как определить уровень жестокости, необходимый для того, чтобы она стала террором? Или, может быть, дело здесь вовсе и не в жестокости? В ряде определений террор также связывается с понятием страха. Это уже немного теплее – жестокость, порождающая страх, это вроде бы и есть террор? Но всегда ли? Если государство казнит, к примеру, детоубийц и тем самым вселяет страх в кого-то, кто готов был также стать детоубийцей – едва ли это террор, не правда ведь? Значит – что-то другое. Что же? Пора, похоже, открыть прикуп. Итак, террор – эта технология управления, для которой характерно внедрение в сознание управляемых субъектов страха подвергнуться репрессиям без всякого с их стороны повода. Здесь важно, что страх насаждается не из спортивного интереса, и не с целью, допустим, уничтожения врагов, а ради задачи управления – то есть, чтобы управленец мог проводить свою волю. Или, говоря по-другому, чтобы управляемый субъект не мог этой воле противостоять. Как эта машинка работает? Примерно следующим образом: видя, что репрессии обрушиваются на ему подобных даже без повода, субъект управления во-первых оставляет попытки критиковать существующую власть – ибо, если уж без повода власть карает с плеча, то с мало-мальским поводом – вообще подумать страшно, что будет! Во-вторых же запуганный субъект замыкается в себе – не пытаясь скооперироваться с соседями: ведь если соседа заметут, то он, как ни крути, окажется причастным – а это опасно. Таким образом, достигается атомизация управляемых субъектов – единственным каналом информации для них становится информация, спускаемая сверху. Так достигается вынужденная лояльность, причем лояльность довольно глубокая. Что, вообще говоря, есть однозначное достоинство данного метода управления. А чем же плох такой способ управления? Многим. Первым делом, упомянем собственно прямые издержки террора – то есть жертвы, тех субъектов, на примере печальной судьбы которых власть демонстрирует прочим указанный принцип управления. Эти потери могут быть не слишко... Перепечатка краткого анонса выложенного в свободный доступ материала произведена в соответствии с ч.4 ГК РФ ст. 1274 "Свободное использование произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях". Согласно ст. 1259 ч.4 ГК РФ, сообщения о событиях и фактах, имеющие информационный характер, не являются объектом авторского права. Проходя оттуда, Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним. И когда Иисус возлежал в доме, многие мытари и грешники пришли и возлегли с Ним и учениками Его. Увидев то, фарисеи сказали ученикам Его: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками? Иисус же, услышав это, сказал им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные, пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.(Матф.9:9-13) | |
|
| |
Настоящий материал самостоятельно опубликован в нашем мультиблоге пользователем gaal_dev на основании действующей редакции Пользовательского Соглашения.
Если вы считаете, что такая публикация нарушает ваши авторские и/или смежные права, вам необходимо сообщить об этом администрации сайта - как это сделать,
описано в том же Пользовательском Соглашении. Нарушение будет в кратчайшие сроки устранено, виновные наказаны.
| Всего комментариев: 3 | |||
| |||
