Ирина, Ульяна, Лукия, Феонилла и Анастасия – старообрядческая семья из Николаевска

На карте, однако, деревни нет. Но дорога, только в нее и ведущая по еловым лесам, нарисована - не заблудишься. Я был в деревеньке два раза - зимой и летом. Среди домов - почти игрушечная церковка с луковицей, прямоугольник школы, "тарелка" антенны у почты. Дома глядятся иначе, чем в старых русских деревнях, обиты тесом, покрашены - американская технология. Но что-то наше родное, российское есть в деревне. Валяется бочка рядом с дорогой, перекошен наполовину сломанный забор. И это все не от бедности. Деревня в этих лесах, как крепкий здоровый орешек, - у каждого дома автомобиль, а то и два. Российская привычка к простору, небрежность и беззаботность - "сойдет и так". Характер! Куда его денешь. Характер, привычки, уклад бытия человек сохраняет и носит с собой, как черепаха панцирь. Тут же случай особый - староверческая община!


Человек из Москвы

- Здравствуйте!

- Здравствуйте, здравствуйте. Откеля будете?.. Из Москвы... Вот оно как...

- Кума Анисья! - обращается мой спутник к женщине в ярко вышитом сарафане, ведущей двух девочек в длинных, не фабричного шитья платьицах. - Человек-то издалека, из Москвы... У Анисьи удивления нет.

- Штой-то к нам народ зачастил, - отвечает она, с любопытством разглядывая гостя.

Улавливаю во взгляде хорошо знакомую по сибирским староверческим селам настороженность к пришлому...

Конец субботнего дня. Деревня курится банями. Звонит "к вечерне" церковный колокол. Мужчины встречные - бородаты, ребятишки - кто в подпоясанных расшитых рубашках, кто в кафтанах до пяток. На мотоцикле сидящего в таком кафтане видеть особенно непривычно. Рыжебородый дьякон проехал к церкви в автомобиле. Старушка вся в черном, опираясь на палку, идет. Речь кругом русская, хотя так же, как и одежда, отличается от того, что слышишь сегодня в нашей деревне.


Первый работник - поп

Первым, с кем я тут познакомился, был поп. Он в общине лицо не просто духовное, он лидер во всех житейских делах - первый работник, блюститель нравственности, первый советчик во всем. Руку мне подал среднего роста человек в шляпе, из-под которой на рясу ниспадали рыжеватые волосы.

- Фефелов Кондратий Сазонтьевич. А это - матушка Ирина Карповна. И сын - одиннадцатое по счету дите. Наверное, уже последышек? - батюшка весело подмигнул матушке.

Я, признаться, не сразу поверил, что у этих двух еще моложавых людей был такой выводок детворы.

В первую встречу зимой мы снимались около церкви, сходили в школу, отведали матушкиных блинов... Летом я увидел попа сидящим за рычагами бульдозера. Так же ловко он водит грузовичок. Я видел его среди плотников с топором, видел стоящим в рубке рыболовного судна - рыбак, штурман и капитан. Слушал его заутреню. Он был то в рыжем подранном свитере, то в рясе. Никакой сановитости, прост, приветлив, умен.

Прошлись мы с Кондратием Сазонтьевичем по деревне, сходили на холм, откуда Николаевск выглядит горсткой домов, кинутых в синь еловых лесов. Никаких следов человека, только чистая змейка дороги.

- В 1967 году трое наших приехали сюда оглядеться. И это место облюбовали - уединение для нас подходящее, вода родниковая самотеком течет. Купили у штата Аляски за четырнадцать тысяч квадратную милю земли. И через год застучали тут топоры...

Кондратий Сазонтьевич на русской земле стоял лишь недавно, съездив в Москву. Родился же, как и все старшее поколение нынешних николаевцев, где-то вблизи Харбина. Тут родители его все начинали с нуля - поставили хибарку, скопили денег на лоша...