Если намеченный сейчас психический облик дегенерата сравнить с тем образом"демона", который нарисован, например, у Лермонтова, то множество сходныхчерт делают оба типа весьма близкими и, как мы думаем, тождественными.Процесс частичного вырождения жизни, как и самая жизнь - явления равностарые, и потому естественно думать, что глубокие наблюдатели жизни -моралисты, мыслители, поэты и художники не могли не заметить этой типическойкартины наследственного упадка высшей жизни, а, заметив, не могли незапечатлеть ее орудиями своего таланта. Мы считаем, поэтому необходимымпровести параллель между типом Мефистофеля, Демоном и типом Дегенерата. Демон, в изображении, например, Лермонтова, представляется существом жаднымк познанию, он царь познанья, по его собственным словам; но это единственнаяположительная сторона. Все остальные качества демона отрицательны: он горд,но в то же время он печален, злобен, полон сомнений, он не может верить, неможет любить (Демон. Часть II, гл. 1). Но что же это за существо? Какие унего цели? Какую программу, какой план жизни это существо начертало для себясвоим тонким умом? Никакого положительного плана у него не существует,никаких собственных предусмотрений, предначертаний в его уме нет. Этостранный бесплодный ум! Это странная воля, не имеющая собственнойинициативы. Толчком для этого ума и этой воли служат события, лежащие вне.Демон презирает людей, но живет их инициативой, он разрушает то, что людисоздают, попирает то, перед чем они преклоняются, но сам ничего не можетпридумать, решить или создать. Очевидно, что демон - нравственноразлагающееся, вырождающееся существо; внешние события еще приводят вдействие душу этого существа, но сама по себе эта душа суха, бездеятельна,безжизненна.

Фигура Мефистофеля, какой ее изображают художники, весьма типична. Это сумматакого рода черт, которые не свойственны нормальному человеку или которые,по крайней мере, встречаются весьма редко. Физиогномический образМефистофеля будет предметом подробного рассмотрения ниже в V Отд. * Здесь же ограничимся указанием на то,что образ Мефистофеля содержит в себе типичные черты дегенеративной мимики,которая стоит в прямом соотношении с психическими чертами этого типа. ОбразМефистофеля, нарисованный кистью великих художников, содержит в себе те жечерты, какие представлены поэтами, что явствует из анализа мефистофелевскоймимики. В ней представлены: сокращение верхней орбитальной мышцы (мышцымысли - ум), в соединении с резким сокращением пирамидальной мышцы носа(злоба, злость, враждебность) и более или менее заметным сокращением большойскуловой мышцы (радость). Единовременное сокращение двух последних мышцвыражает собою злорадство. Таким образом, холодный ум, злоба, злорадство,бессердечность одинаково присущи Мефистофелю художников, Демону поэтов и Дегенерату психиатров. Но, так как поэтическое и художественное творчествочерпают свой материал из реального мира, то весьма правдоподобно, что классдегенератов и является той моделью, которой пользовалось творчество в своихсозданиях.

Объединяя все изложенное, нельзя не прийти к заключению, что "Демон","демоническое" в изображениях поэтов и художников является сложным"образцом", для которого прототипом послужили те реальные явления, которыедаются процессом вырождения и которые оказываются истинным "демоном"человеческого рода, подлинным патологическим злом, худшим, чем самая смерть,умиранием, распадением, разложением жизни и психического органа.Так как существенной чертой "демонического" является злобность, гневность,то возникает вопрос, почему именно это, а не иное чувство стало в центредегенеративного процесса, и каков филогенез такого факта. Можно дать следующее объяснение. Процесс жизни, выражающийся в известной систематической работе, в известной правильной затрате сил, лишен удегенератов своих естественных путей, исходов и усложнений и должен, как вэпилептическом припадке, давать патологические взрывы при посредстве одногоиз наиболее старых, в филогенетическом смысле, шаблонных разрядов. Чувствогнева удовлетворяет этому условию. Гневность и злобность дегенератов подобнараздражительности эпилептиков и носит тот же стихийный, органическинеисправимый характер. Жизнь и душевная энергия идет у дегенерата не всмысле прогрессивных усложнений, но путем шаблонных, элементарных взрывов изатрат; здесь энергия расходуется не на эволюцию, а на разложение, как сказал бы Спенсер.

В заключение настоящей главы обратим внимание на то, что процесс вырожденияс его этапами, проявлениями, направлением и исходом может быть весьманередко прослежен не только психологически и физиологически, но ианатомически: физическое сходство предшествующих и последующих поколений,передача каких-либо отменных физиологических особенностей (привычек,идиосинкразии, странностей и пр.) указывают, в каких нисходящих отдегенератов ветвях и поколениях процесс сказался, и какие, наоборот,пощажены и избежали его действия. Фотографические снимки и антропологическиеописания дадут надлежащий материал для истинного суждения. Но в этом широкомвопросе, как и во всякой научной задаче, касающейся человека, необходимо руководиться всею сложностью физиологических, физических и психических данных.

Полезная статья-спасибо автору и журналу.