Сергей Кургинян: Мне кажется, что если Путина не критиковать, не выявлять его ошибки, негативы и все, что угодно, то ситуация впадет в маразм. Но мне кажется, если превращать критику Путина в такую бездоказательную истерику, в которой нет плюсов и минусов, нет правильного анализа ситуации и всего прочего, то это грозит все тем же самым. Это разница между застоем и перестройкой. Застой – это когда говорят: "не трогайте нашего Путина". Перестройка – это когда создают образ Путина-демона с рогами такого, а дальше призывают для спасения от Путина Ельцина очередного или кого-нибудь еще аналогичного. Значит, возникает вопрос: в чем объективность ситуации в стране и каковы рецепты выхода из этой, подчеркиваю еще раз, ужасной ситуации?

Илья Переседов: Юлия хочет крови. Выпускать большое количество людей, которые хотят крови, на публику опасно. Когда давят вшей – течет гной. Понимаешь?

Юлия Латынина: Одну секундочку, а почему мне тут приписывают вещи, которых там вообще в статье не было? Первое, значит, по поводу Владимира Владимировича Путина. Я описывала существующий режим и я считаю, что, как сказано у Шварца, "всех учили, но почему-то был первым учеником". Владимир Владимирович 10 лет правит страной: можно было, например, построить хотя бы одно шоссе, соответствующее Западным стандартам, зато построено масса резиденций Владимира Владимировича.

Илья Переседов: Подождите, есть подозрения, что Путин был лучшим, он был единственным учеником. У нас же нет в публичном поле людей, с которыми его можно сопоставить.

Юлия Латынина: Я не предлагала в статье вообще никаких рецептов.

Илья Переседов: Как всегда.

Юлия Латынина: Одну секундочку. Я сказала, что каждая клетка системы работает так, как будто для максимизации собственной выгоды. Она не ведет себя, как единый организм, она ведет себя, как рой.

Илья Переседов: И не происходит позитивного ничего, на ваш взгляд? Юля Латынина заправляет с утра бензином машину, вызывает продукты на дом, ей привозят все-таки. Приезжает в город Грозный, там стоят построенные дома, не знаю, сколько там пошло откатов, но они стоят, и в них живут люди.

Катя Гордон: Дело же в формулировке, потому что за этой формулировкой есть определенные действия тех людей, которые это прочитают. И здесь правда заключается в том, что вы не можете не понимать, что вот это указание, эта подтасовка или реальность, которую вы представляете в этой статье, она к чему-то ведет. Вопрос: к чему, для чего? Именно поэтому я задаю этот вопрос. Сергей говорит, что нельзя вести туда, куда ведет Юлия Латынина, там ничего нет, там хаос, потому что нет альтернативы системe.

Юлия Латынина: Куда я веду? Что - нет альтернативы системе, чтоб менты убивали людей?!!

Катя Гордон: Нет, не пройдет история про то, что "я просто это написала". Это не годится. Не годится! Вы статью не просто написали. Вы ее написали публично, для всех. Вопрос: "зачем?" Вы говорите: я просто наблюдатель. Наблюдайте тогда из своей квартиры. Это не честно! Это полуправда и получестность – вот о чем я говорю. Вы не можете говорить, что "я просто наблюдатель".

Юлия Латынина: Задача писателя – писать, задача врача – давать лекарство, задача полицейского – расследовать преступления.

[Типичная демагогия. Ключевой вопрос - это не само действие, ключевой вопрос - ЗАЧЕМ? Врач дает лекарство, чтобы вылечить. Полицейский расследует, чтобы наказать виновного. У Юли спрашивают - зачем она это написала? В чем задача? А в ответ - потекла пурга.]

Катя Гордон: Хорошо, т.е. вы сейчас говорите, что вы "просто писатель"? Вы не историк, не аналитик, вы писатель? Тогда скажите это. Тогда претензии по поводу Адама Смита раз и навсегда закрыты. Тогда Сергей никогда в жизни не спросит вас, а почему, какого хрена, Юля, вы спрашивали и упоминали этого исторического деятеля.

Юлия Латынина: Я - писатель.

Катя Гордон: Тогда так и надо говорить: мужики - это писатель. Нет претензий – это же писатель.

[В смысле - фантазер. Напридумывал всякого. Ненаучная фантастика. Город Утопия.]

Юлия Латынина: Одну секундочку, я - писатель, я - журналист и я - историк. Если говорить о моей личной позиции, о том, что надо делать в России – эта позиция заключается в том, что в бедных странах не может быть демократии. Демократия в бедных странах, например, как в России, демократия в России кончается Путиным. Демократия в Китае, если она будет, кончится тем, что проголосуют за нового Мао. Самая страшная проблема России не в том, что в ней сейчас нет демократии. Как ни странно, я готова согласиться, что вот мы сидим, то что «Эхо Москвы», какой-то кусок демократии в ней есть. Во всяком случае, даже больший, чем в Елизаветинской армии. А проблема заключается в том, что в России абсолютно не обеспечена собственность. Эту собственность может забрать любой мент, любой ОБЭПовец или любой чиновник. Для того чтобы гарантировать права собственности, будь то Китай, Сингапур или Чили, да, в современных быстроразвивающихся обществах, как правило, демократии при этом нет. Проблема не в том, что у нас есть диктатура. Не надо, меня это как раз не парит. Проблема в том, что у нас плохая диктатура. Проблема в том, что у нас не монархия, а тирания, с точки зрения Аристотеля.

Сергей Кургинян: Т.е. вы за позитивную диктатуру в России?

Юлия Латынина: Безусловно. Я не верю, что проблемы России могут быть решены демократией.

Сергей Кургинян: Я полностью в этом, Юля, тебя поддерживаю. Я лично вот, Сергей Кургинян, полностью поддерживаю этот тезис. Тут на глазах своими примерами и всем прочим Юлия Латынина отменила введенные ею идиологемы. "Открытое общество", "невидимая рука рынка", "Адам Смит" – это все идиологемы. Никакой она не наблюдатель. [] Вот чего она хочет, мне кажется, что она сама немножко путается.

Юлия Латынина: Я хочу, чтобы Россия была приличной страной, чтобы мы не лежали в дерьме.

Сергей Кургинян: Приличной. Что такое "приличное"? Великой, наверное?

Юлия Латынина: Я не антидемократка. Я мечтаю, чтобы Россия стала богатой страной.

Сергей Кургинян: Как не антидемократка?! То, что вы сказали: диктатура, даем диктатуру. Я первый раз услышал, чтобы так сильно призывали:" даешь диктатуру! Немедленно!"

Юлия Латынина: Для меня в принципе демократия – это лучшая форма правления, не считая всех прочих. Но проблема заключается в том, как сказал Макиавелли, что ничего не бывает истинного само по себе, все бывает смотря по обстоятельствам.

Сергей Кургинян: Правильно.

Юлия Латынина: Нет, я не верю, что в России демократия кончится сейчас чем-нибудь, кроме Путина, Лужкова или еще чего-нибудь в этом роде. Но я надеюсь, что когда Россия пройдет через Ли Куан Ю, через Пиночета, через свою Китайскую Компартию, она до демократии дорастет, потому что другого варианта, в итоге, нет.

Сергей Кургинян: Правильно!